Цель Ростехнадзора – добиться безопасного производственного процесса

Эта федеральная служба не слишком голосиста в общем информационном пространстве, а ее руководители не щедры на громкие публичные заявления. Однако когда (не дай бог!) случается техногенная авария, будь то падение строительного крана или пожар на газовом месторождении, работы прибавляется в первую очередь у Ростехнадзора. Именно это ведомство отвечает за соблюдение промышленной безопасности на всех производственных объектах страны. Почему некоторые бизнесмены избегают встречи с инспекторами Ростехнадзора, а некоторые бывают им рады? Есть ли у этой службы план по сбору штрафов? И кого она готова избавить от своих проверок? Обо всем этом рассказала «Труду» заместитель главы Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору Светлана РАДИОНОВА.

- Светлана Геннадьевна, давайте начнем с общего вопроса: промышленная безопасность - это чья зона ответственности? Должно ли государство в лице вашего ведомства вмешиваться в дела частного бизнеса? И нужно ли это делать обществу?

- Безопасность - это общее дело бизнеса, общества и государства. Совсем недавно, в начале октября, при поддержке Ростехнадзора прошел форум-диалог, который так и назывался: «Промышленная безопасность - ответственность государства, бизнеса и общества». Мероприятие стало еще одной площадкой, где все стороны могли выслушать мнение друг друга, и его проведение в очередной раз подтвердило, что промышленная безопасность - зона совместной ответственности.

Конечно, в законе написано: за безопасность производства отвечает эксплуатант, и это логично. Потому что невозможно поставить возле каждого лифта, строительного крана или даже буровой скважины контролеров от государства и от общественности. С другой стороны, техногенная авария наносит колоссальный ущерб всем: предприятию, которое прекращает свою деятельность, государству - оно недополучает налоги, сокращаются рабочие места; а также самим людям, потому что в первую очередь - это человеческие жизни.

Простой пример - аварии на заводе «Ставролен». Это градо-образующее предприятие химической промышленности, расположенное в городе Буденновске Ставропольского края. В декабре 2011-го и в феврале 2014-го на этом предприятии произошли аварии. Завод приостанавливал производство. Это отразилось не только на работниках, но и на членах их семей. На всем городе.

Возвращаясь к вашему вопросу - промышленная безопасность объединяет всех. Это как плыть в одной лодке: нельзя сесть на один борт - лодка перевернется.

- Хороший образ, но ведь у вас есть тяжелое весло, которым вы можете указать кому-то на его место в этой лодке.

- Действительно, Ростехнадзор наделен широкими полномочиями. Мы можем обратиться в суд с ходатайством о приостановке производства, можем применить временный запрет деятельности, инициировать дисквалификацию руководства предприятия или наложить штрафы.

Сразу скажу: такие полномочия были выданы службе не от хорошей жизни. Это произошло после катастрофы на шахте Распадская (крупнейшая угольная шахта России, где в мае 2010-го в результате взрывов метана погибло свыше 90 человек. - «Труд»). Ростехнадзор - не карательный отряд, но... Мы тот рубеж, который не стоит нарушать. Притом что мы не стремимся все и всех контролировать. Могу сказать, что за последние пять лет служба последовательно передает собственникам производств права по обеспечению промышленной безопасности. Мы были первым контролирующим органом, который сознательно пошел на такой эксперимент. И, знаете, он оказался удачным.

- Впервые слышу, что кто-то сознательно отказывается от своих полномочий. А как это происходит на практике?

- Для начала мы несколько лет назад очень серьезно проанализировали, чем же мы занимаемся. Куда уходят силы и время инспекторов службы. На что тратятся государственные деньги.

После этого службой был подготовлен закон о промышленной безопасности, который вступил в силу с января 2014 года. Согласно ему все особо опасные объекты (ОПО) были поделены на четыре класса опасности. Первый и второй - самые опасные. Там большие техногенные риски, там есть потенциально высокий ущерб государству в случае аварии, есть риск для человеческой жизни, причем не одной и даже не десяти.

С такими предприятиями все понятно: мы должны постоянно держать их под своим контролем. Пример - шахты, магистральные нефтепроводы, нефтеперерабатывающие заводы и другие особо значимые, крупные, опасные объекты.

Есть предприятия третьего и четвертого класса опасности, которые представляют гораздо меньшую угрозу в плане последствий аварии. Но при этом они очень многочисленны. Это лифты, другие подъемные сооружения, это строительная техника, небольшие котельные. На объектах четвертого класса опасности Ростехнадзор плановые проверки не проводит. Мы можем внепланово проверить эти объекты - но только если есть жалоба со стороны населения и исключительно с разрешения прокуратуры.

Такая система позволила Ростехнадзору не распылять силы, а сосредоточиться на более важных для государства направлениях.

- И тут-то средний и малый бизнес радостно потерли руки, дескать, отныне делай что хочешь...

- Необходимо понимать, что в случае аварии наши инспекторы все равно придут на эти объекты.

В большом бизнесе этого нет, а вот в среднем и малом случается: приходит инспектор, а на производстве никого нет. На воротах замок, а из персонала - собака на цепи бегает. Как так? А дело-то в том, что по закону перед началом проверки мы должны выполнить формальные процедуры - в частности, известить о ней руководство предприятия заранее, за три рабочих дня. А за это время недобросовестный бизнесмен может много чего придумать.

Недавно была история. Накануне проверки целых три завода на Кавказе дружно ушли в отпуск, причем в полном составе. Перенести срок плановых проверок мы не можем: их график утверждает прокуратура. И нерадивые предприниматели этим пользуются.

- А есть возможность провести проверку внеплановую?

- Да, только это возвращает нас на тот же круг. Нужно заново составить массу бумаг, выписать постановление, уведомить предприятие за три рабочих дня и... возможно, снова оказаться перед запертыми воротами. Но мы государственные инспекторы, действуем строго в тех рамках, которые нам предписывает закон.

- Ростехнадзор только что закончил проверку подземных газохранилищ «Газпрома». Как сообщило ведомство, была выявлена масса нарушений - начиная от «превышения срока эксплуатации зданий и сооружений» и заканчивая «возможностями проникновения на опасный производственный объект посторонних лиц». Звучит довольно угрожающе.

- У службы есть четкое правило: если на объектах проверки складывается действительно критическая ситуация, мы выдаем предписание, определяем сроки устранения нарушений и иногда принимаем меры по приостановке работы предприятия. Если ситуация некритичная - даем предписание, устанавливаем сроки исправления нарушений, применяем меры административного воздействия. Выводы делайте сами.

«Газпром» - крупнейшая организация, в эксплуатации у которой находится много ОПО. Эта компания у нас всегда под особым вниманием, работа с ней идет постоянная.

Если при проверке исполнения предписаний не будет положительной динамики, Ростехнадзор предпримет все предусмотренные законом меры для того, чтобы все нарушения промышленной безопасности были устранены.

- Выпишете очередной штраф, который «Газпрому» - как слону дробина?

- Совсем необязательно. Ростехнадзор может использовать такую меру административного воздействия, как дисквалификация. Это налагаемый судом запрет занимать руководящую должность на срок от шести месяцев до трех лет. Мы довольно часто обращаемся в суд с просьбой применить именно эту меру. Она очень действенна.

Впрочем, не нужно представлять «Газпром» как злостного нарушителя. Я уверена, что компания исправит все недочеты в ближайшее время.

- Суды всегда идут вам навстречу?

- Нет. Но при этом мы считает правильным, что решение вопроса о дисквалификации возложено именно на суд. Ведь состязательный судебный процесс - это возможность дополнительного диалога с предприятием, когда оно может предоставить дополнительные документы, которых не было в ходе проведения проверки.

Нет у нас такой позиции - лишь бы наказать! У нас нет плана по сбору штрафов. Единственная наша цель - добиться безопасного производственного процесса. Гораздо важнее любого штрафа увидеть динамику изменений по выявленным нарушениям.

Поэтому если на суде предприятие покажет, что выявленные нами нарушения ему понятны, а возможно, уже даже принимаются меры по их устранению, то, поверьте, мы это оценим и без внимания точно не оставим.

Хочу отметить, что далеко не всегда собственники предприятий - больших, малых, любых - действительно знают, что у них происходит на производстве. На практике были случаи, когда нам говорили: да пишите вы что хотите, мы и так все про себя знаем. А по результатам проверок собственник понимает серьезность выявленных нарушений, делает оргвыводы, начинает реальные вложения в безопасность производства, в улучшение условий труда.

- А улучшение условий труда здесь при чем?

- Одного без другого не бывает. Однажды, проверяя огромное химическое производство, где операторные помещения - бункерного типа, взрывозащищенные, мы выяснили, что там не работают кондиционеры. И это при летней температуре воздуха около +36 градусов, притом что стены в операторных - метр толщиной и люди одеты в полубрезентовую спецодежду.

Казалось бы, этот момент напрямую на безопасность производства не влияет. Но из-за жары и духоты операторы были вынуждены открывать двери, чтобы хоть какой-то воздух к ним попадал. И если бы произошла авария, люди могли просто сгореть.

Яркий пример - за миллиарды построить защищенные сооружения, чтобы потом попытаться сэкономить несколько тысяч рублей на заправке кондиционеров...

Руководству предприятия было предложено несколько часов провести внутри операторной. Уже на следующий день там кондиционеры работали!

- Светлана Геннадьевна, почему вы до сих пор сами участвуете в проверках? Ведь ваша должность вполне позволяет работать в руководящем кабинете.

- Ничего странного в этом не вижу. Люди - а я считаю, что у меня лучшие инспекторы в команде - должны видеть: их руководство способно работать так же, как они. Поэтому я до сих пор много езжу в командировки, участвую в проверках и не боюсь ставить свою подпись под их результатами. Мне кажется, это нормально.

- Раз уж вы заговорили про сотрудников... Ваши люди держатся за свое место? За свои должности, полномочия?

- Я бы сказала, что люди дорожат своей работой. Все-таки здесь больше работают фанаты своего дела. К сожалению, наши зарплаты не очень высоки, и особенно это чувствуется в промышленно развитых регионах, где люди работают на серьезных производствах. Допустим, живут на одной площадке два человека, которые работают в шахте. Один из них - наш инспектор, который точно так же рискует и спускается в шахту. Вот только зарплата у него в три раза ниже. Почему его семья должна жить беднее?

Для нас это большая проблема.

- Откуда к вам приходят новые кадры?

- Оптимально, чтобы в службу приходили люди с производства, которые понимают процессы. Но быть инспектором - это не значит быть просто инженером, просто технарем. Проверяющий должен уметь искать, находить, объяснять, а зачастую и учить - это не каждый может.

Поэтому работаем с вузами - такими, как Губкинский университет нефти и газа, но вообще мы знаем все профильные институты.

- Кажется, что желающих устроиться на работу в Ростехнадзор должно быть много - место в народе считается хлебным.

- А вот тут я бы хотела публично развеять иллюзию, что достаточно получить удостоверение инспектора Ростехнадзора, и уже завтра у вас начнут из карманов вываливаться деньги. Не будет такого - 100%. Руководство Ростехнадзора крайне нетерпимо относится к таким фактам. Зато пристальнейшее внимание и контроль за вашей работой гарантированы. Причем со всех сторон, не только с нашей собственной. Давайте говорить откровенно: для правоохранительных органов поймать одного чиновника во всех смыслах выгоднее, нежели задержать простого жулика. Дальше думайте сами.

- Светлана Геннадьевна, а в какой момент реализации бизнес-проекта в него вступает Ростехнадзор?

- Формально мы имеем право участвовать в государственном надзоре после получения извещения о начале строительства. На практике от многих больших компаний служба получает всю необходимую информацию гораздо раньше. Если мы говорим о крупных, значимых для страны проектах - «Сила Сибири», Амурский ГПЗ, Керченский мост, - то уже на стадии подготовки и принятия проектного решения мы понимаем, какой будет площадка, каким оборудование, где оно будет размещено. Чем быстрее мы возьмем их под свой контроль, тем быстрее будет производиться строительство и тем раньше они будут введены в эксплуатацию.

Поэтому можно сказать, что за особо важными или опасными объектами мы начинаем смотреть с момента их рождения.

- Надводная часть самой мощной в мире буровой платформы «Беркут», работающей на сахалинском шельфе, была построена для нас за рубежом. Вы имели возможность контролировать процесс ее строительства?

- Согласно действующему законодательству это не входит в наши полномочия. Произведенное за границей оборудование должно быть должным образом сертифицировано. За работой, выполняющейся на территории Российской Федерации, производится соответствующий контроль.

- Компания «Роснефть» заявила, что в дальнейшем собирается размещать новые - и очень крупные - технические заказы на российском производстве. С позиций обеспечения промышленной безопасности у вас нет вопросов к такому решению?

- Я вас уверяю, что «Роснефть» никогда не примет в эксплуатацию оборудование, которое не отвечает лучшим мировым стандартам. Значит, она уверена, что получит именно его, но произведенное внутри страны. И мы будем только рады, что оно будет выпущено в России.

- Вы упомянули Керченский мост. Что с ним происходит сейчас, на какой он стадии, что вы вообще можете о нем сказать?

- Пожалуй, о самом мосте я могу сказать одно: он нужен стране, поэтому его точно построят. Что касается Ростехнадзора... Конечно, этот уникальный технический объект будет находиться под особым надзором. Мы создали специальный отдел в Северо-Кавказском управлении Ростехнадзора. Будет сформирована рабочая группа в центральном аппарате в Москве. Конечно, плотный контроль со стороны руководства Ростехнадзора ему гарантирован.